#ПЫТКА

Почему в СССР запретили, а потом разрешили аборты

 

Придя в октябре 1917 года к власти, большевики ломали не только институты бывшей империи, но и сложившиеся моральные скрепы. Призывая активно втягивать женщин в общественную жизнь, революционные идеологини в лице Александры Коллонтай провозглашали: в стране победившего социализма женщины не должны проводить время только на кухне и у детских люлек.


Александра Коллонтай 


А потому каждая должна иметь возможность сама решать, рожать ей или не рожать. В результате в ноябре 1920 года постановлением наркоматов юстиции и здравоохранения производство абортов в Советской России было официально разрешено. Сами операции при этом проводились бесплатно. 

Таким образом, РСФСР стал первой в мире страной, легализовавшей искусственное избавление от беременности. 

Впрочем, инициатива революционных феминисток вряд ли прошла бы, не поддержи её нарком здравоохранения Николай Семашко. Успев в своё время поработать врачом в провинции, он хорошо представлял себе ситуацию. Поскольку в Российской империи аборт считался умышленным детоубийством и карался тюрьмой, женщины обращались к разного рода знахаркам и бабкам-повитухам, от которых выходили с жуткими осложнениями. 



Потому лучше уж пусть операции проводятся в больничных условиях и под наблюдением врачей. 

К тому же революция существенно раскрепостила нравы – проведённый среди молодых рабочих опрос показал, что 63% юношей и 47% девушек в возрасте до 18 лет имели половые связи.Иметь одновременно по два-три партнёра в среде комсомольских активистов считалось обычным делом. При этом знания о предохранении и половой культуре вообще у молодёжи, зачастую не получившей никакого образования, отсутствовали напрочь. 

Это неудивительно, учитывая, что некоторые революционные деятельницы, в частности Полина Виноградская, называли контрацептивы «элементом буржуазного разложения». 

Таким образом, аборты становились для государства единственной возможностью избежать массового оттока женщин из экономики, требующей большого количества рабочих рук. Которые, кстати, также особенно не стремились беременеть. 

В результате при возникновении вопроса «рожать или не рожать?» советские женщины начали всё чаще выбирать второй вариант. 



Так, с 1924 по 1928 год количество официально проведённых операций по прерыванию беременности в Ленинграде увеличилось более чем в 6 раз, а 6–8 абортов у одной женщины стали обычным явлением (!). 

Потому очень скоро власти начали задумываться о том, что доступность абортов, возможно, не такое уж полезное дело. Для начала было решено создать «абортные комиссии», которые регулировали очереди на операцию. 

В 1926-м запретили прерывание первых беременностей. Спустя четыре года аборты и вовсе стали платными. При этом стоимость их регулярно повышалась, а в 1934 году цены привязали к доходам семьи – за избавление от бремени приходилось отдавать почти четвёртую их часть. Но и это не помогло. 

В результате в июле 1936 года Постановлением ЦИК и СНК «по просьбам трудящихся» аборты в СССР полностью запрещались.

Одновременно за незаконное производство операций вводилось наказание для медиков и самих женщин. 



Однако вряд ли стоит говорить, что ставка на репрессии провалилась – как и прежде, советские женщины продолжали заниматься сексом не только в целях деторождения, но и для удовольствия, в отсутствии контрацепции активно беременели, после чего сам собой вставал вопрос об избавлении от плода.

«Нормой в советском обществе стали криминальные аборты, – пишет доктор исторических наук Наталия Лебина. – Незаконные операции по прерыванию беременности проводили как профессионалы-гинекологи, так и люди, не имевшие никакого отношения к медицине. В 1936 году из тех, кого привлекли к уголовной ответственности за производство абортов, 23% были врачи и медсёстры, 21% – рабочие, по 16% – служащие и домохозяйки, 24% – прочие.
Несмотря на преследования, подпольные «абортмахеры» не имели недостатка в клиентуре. Лишённые возможности обратиться к врачу, женщины часто избавлялись от беременности самыми варварскими способами». 

Так, Лебина приводит воспоминания жительницы Ленинграда: «Саша поговорил со знакомым фельдшером. Тот, как узнал – пятый месяц, отказался, сказал, без больницы не обойтись. Потом я нашла девчонку, которая делает аборты. Велела приготовить хозяйственное мыло кипячёное. Я всё приготовила, она пришла, влила мне это мыло…». 


Естественно, что показатели женской смертности от подпольных операций мгновенно пошли вверх. Если же женщина успевала попасть в больницу и выживала, ей грозил суд. Из-за этого многие беременные боялись делать аборт, предпочитая родить, а затем убить новорождённого. 

В конце 30-х годов, как свидетельствует Наталья Лебина, детоубийства составляли 25% от общего количества всех совершаемых в стране убийств. Младенцев убивали штопальными иглами, топили в уборных и просто выбрасывали на помойку. 

Показательно, что рожать по приказу государства не стремились не только работницы и крестьянки, но и супруги советских служащих. Как пишет историк, в феврале 1940 года прокурор Ленинградской области направил в обком секретную записку, в которой указывалось: «Наибольшее число незаконных абортов в этом районе произведено жёнами ответственных работников. Установлены случаи самоаборта, использования услуг подпольного абортмахера – жена редактора районной газеты, жена завотделом райкома, жена помощника райпрокурора, жена судьи»

Почему же женщины так не хотели рожать? Для большинства причиной являлись бедность и отсутствие жилья. В 1948 году на приём к председателю Президиума Верховного Совета СССР Николаю Швернику пробилась молодая пара, умолявшая разрешить сделать аборт. Как выяснилось, супруги уже три года состоят в браке и имеют ребёнка, но до сих пор живут раздельно – муж ночевал в фабричном общежитии, она – в комнате с мачехой и её дочерьми. Плачущего ребёнка по требованию мачехи по ночам отправляли к отцу. В получении своего жилья им повсюду отказали, потому рождение второго ребёнка стало бы для семьи катастрофой. Шверник выслушал ходоков, признал наличие жилищной проблемы и «в порядке исключения» дал разрешение на аборт.

Более состоятельные семьи отказывались от рождения детей по более прозаической причине – в отсутствие средств контрацепции незапланированное рождение третьего-четвёртого-пятого ребёнка совершенно не входило в их планы. 

«Прошу убедительно, как многодетная мать четверых детей (старшему 6 лет, средним – 4 и 3 года, самому младшему – всего 5 месяцев), разрешить сделать медицинский аборт, – писала Ворошилову А. Копылова. – Я устала, мне нужно хоть немного отдохнуть, ведь я не машина выпускать в год по двое детей. Нет сил больше рожать и вскармливать грудью»


В такой обстановке страна прожила до середины 50-х годов, когда министр здравоохранения Мария Ковригина отважилась заявить, что советская женщина не может превращаться в «существо, которое должно рожать и рожать»
Приведя статистику женских смертей, она доказала, что запретительная политика больше вредит демографии, нежели развивает её. В результате в 1955 году запрет на аборты был снят. 

Одновременно по настоянию Ковригиной устанавливались меры поддержки беременных, увеличивался срок декретного отпуска, вводилась материальная помощь для многодетных и одиноких матерей. Таким образом Ковригина разрешила спор, который сегодня вновь ведут меж собой сторонники и противники абортов: улучшение условий жизни граждан и их просвещение в деле планирования семьи работают на демографию намного лучше, нежели тотальные запреты и репрессии. Хотя заниматься вторыми, безусловно, намного проще.

 

 
 
 
Материалы по теме: